Я держу пари, что до последних отделов этой главы Вера Павловна, Кирсанов, Лопухов казались
большинству публики героями, лицами высшей натуры, пожалуй, даже лицами идеализированными, пожалуй, даже лицами невозможными в действительности по слишком высокому благородству.
Гоголь также остался недоволен появлением брошюры Константина, осуждая не столько ее смысл, как то, что она появилась не вовремя, в минуту общего недоуменья, поражения, так сказать, произведенного «Мертвыми душами», когда
большинство публики, оскорбленное, раздраженное восторгами поклонников Гоголя, не знало, что делать: хвалить или бранить?
Неточные совпадения
— А знаете, — сказал он, усевшись в пролетку, —
большинство задохнувшихся, растоптанных — из так называемой чистой
публики… Городские и — молодежь. Да. Мне это один полицейский врач сказал, родственник мой. Коллеги, медики, то же говорят. Да я и сам видел. В борьбе за жизнь одолевают те, которые попроще. Действующие инстинктивно…
По-английски
большинство нашей
публики почти не читает, между тем в Англии, а еще более здесь, в Капе, описание Капа и его колонии образует почти целую особую литературу.
— Имеются в виду вышедшие в январе 1847 года «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя, которые вызвали протест у
большинства писателей и читающей
публики.
Публика, состоявшая в
большинстве из рабочих людей, слушала с напряженным вниманием и в конце опять устроила им овацию…
Большинство составляла провожающая
публика.
Спустившись, мы остановились у подъезда и начали наблюдать, как съезжается избранная
публика, те счастливцы, у которых были билеты.
Большинство являлось в собственных экипажах. Из карет выходили разряженные дамы, офицеры, привилегированные мужчины. Это был совершенно особенный мир, который мы могли наблюдать только у подъезда. У них были свои интересы, свои разговоры, даже свои слова.
Такое пренебрежительное обращение с
публикою, да и с самым вопросом, за решение которого критик взялся, естественно должно было возбудить
большинство читателей скорее против него, нежели в его пользу.
Я знаю, что и между нами найдутся личности, которые непрочь еще похорохориться, устроить недоразумение и погарцевать перед застигнутой врасплох толпой в качестве заправских деятелей; но
большинство отлично понимает, что являться в
публику с запасом забытых слов — именно значит только длить бесплодные недоразумения.
Во время их молодости только что издан был «Свод законов» и все надеялись, что после его издания уже невозможны будут судебные проволочки и взятки: Фаддей Булгарин юморист en vogue тогдашнего времени, сочинил даже «Плач подьячего Взяткина по издании Свода законов» и «Плач» его был встречен с восторгом
большинством читающей
публики.
— Припомнив это, мы представляем читателю следующий вывод, который он может уже прямо приложить к русской литературе последнего времени: «Когда какое-нибудь литературное явление мгновенно приобретает чрезвычайное сочувствие массы
публики, это значит, что
публика уже прежде того приняла и сознала идеи, выражение которых является теперь в литературе; тут уже
большинство читателей обращается с любопытством к литературе, потому что ожидает от нее обстоятельного разъяснения и дальнейшей разработки вопросов, давно поставленных самой жизнью.
Но, к сожалению, не только подробности теоретических соображений Овэна, не только практические его попытки, но даже самое имя его до сих пор почти неизвестно
большинству даже образованной
публики.
Некоторые из них продолжали действовать и после, даже еще в больших размерах, чем прежде; но для
большинства русской
публики труды их оставались неизвестными в эти года.
Хотя это доказывает почти такой же успех, какой имел «Юрий Милославский», но в сущности
большинство читающей
публики не так было довольно новым романом, как прежним.
Исключительный образ мыслей Шишкова, его резкие и грубые выходки против настоящей жизни общества, а главное против французского направления — очень не нравились
большинству высшей
публики, и всякий, кто осмеивал этого старовера и славянофила, имел верный успех в модном свете.
В общем, Блондель пробыл в клетке четверть часа, на пять минут дольше условленного. Выходил он из нее не спиною, как это делают из осторожности
большинство укротителей, а прямо лицом к дверям. Таким образом он не мог заметить того, что заметила
публика: одна нервная и злая тигрица, увидев уход укротителя, вдруг стала эластичными беззвучными шагами подкрадываться к нему. Но тот же азиатский лев стал ей поперек дороги и угрожающе забил хвостом.
Большинство вопило «браво!» и требовало «bis!». Только немногие сохраняли необходимую сдержанность и приличие, и в числе этих немногих между прочим были доктор Адам Яроц и сам Подвиляньский, незаметно проскользнувший в залу. Теперь он старался держаться на глазах у всех и с видом серьезного равнодушия оглядывал неиствовавшую часть
публики.
К девяти часам вечера
большинство почтеннейшей
публики уже разъехалось из клуба — кто в театр, кто на боковую, кто к разным своим подругам с левой стороны. Остались только те, которые давно уже выступили бойцами на зеленом поле.
В последующие дни
большинство литературных органов восстали против «публичного поведения» знаменитого публициста: и в фельетонах, и в обозрениях внутренней политики, и в полемических статьях заговорили о его самовосхвалении, о его панегириках своему уму, о неприличии его тона и внешних приемов перед
публикой.
Заседание открылось в половине девятого часа выбором председателя и секретаря съезда, где
большинством голосов и при громе рукоплесканий
публики и были избраны в председатели съезда уполномоченный от бывшего Апраксина двора отставной приказчик Касьян Яманов и в секретари к нему — дьячок Ижеесишенский, после чего новоизбранным секретарем съезда было прочтено письмо члена Василия Носовертова, приказчика из лабаза Никольского рынка, по непредвиденным обстоятельствам не могшего присутствовать при занятиях съезда.